Анатолий Упарт: «Меня интересует правда реальности»

На выставке художника

В продолжающейся серии художественных выставок в Центре для пожилых «Forever Young» открылась экспозиция работ молодого художника Анатолия Упарта, еще сравнительно мало известного в нашей общине. Поэтому сначала представим его. Он приехал в Америку с родителями семнадцатилетним в 1993 году из Минска. Там учился в 26-й школе, ставшей с 1991 года художественным лицеем. Много рисовал, активно изучал историю искусств, фольклор. Весной 1996 года удалось поступить в Школу Чикагского Арт-Института, которую закончил в 2000 году. Учился там на отделении гравюры, а когда приходил домой после школы, занимался живописью. Работал в реставрационной мастерской, в библиотеке Арт-Института. Бывал в Италии, где изучал историю живописи и технику реставрационных работ. В последнее время творчески связан совместными выставками и работой с коллективной мастерской в районе Logan-сквера. Там однажды освободилась одна из студий, Анатолий приобрел ее и перевел туда всю свою художественную продукцию: стал впервые делать гравюры и писать живопись в одном месте.
На этой выставке представлены его произведения, написанные преимущественно в самые последние годы. Это живописные картины, выполненные маслом, и графические работы – офорты и гравюры по дереву. Основной лейтмотив живописи Анатолия Упарта последнего времени – природные естественные формы, увядшие, засохшие цветы, растения, сохранившие форму и красоту. Художник как бы вытаскивает из прошлого эти темы и связывает с тем, что он переживает и о чем думает сегодня. Это настроение хорошо передано в картине «Сухие подсолнухи», в композиции «Дань...», где изображен растущий в полях Иллинойса компасный цветок, который движется за солнцем, за светом. А когда он засыхает, он совершенно меняет свою форму и становится очень интересен. В одной из последних картин, которая называется «Подобранное в августе», тщательно выписанная конкретная веточка будто заговорила. Рядом – любопытная работа «Каштановые листья», попытка художника взглянуть на драму статических предметов и ухватить, что же происходит с ними. В натюрморте «Поле подсолнухов» изображена ночь, а вдали видны огни завода, все это создает впечатление восприятия пейзажа во время движения.
Попытка всмотреться в простые, но необычные предметы, найти своеобразный баланс между реалистическим и абстрактным началом читается в натюрмортах «Бутылка рижского бальзама», «Стол гравюры», где изображены металлические доски для офортов (два таких натюрморта), в немного загадочном натюрморте «Оберточная бумага». Все работы маслом написаны Анатолием Упартом с натуры, за исключением картины «Псевдотопографический вид Осипович». Как признается художник, в этой работе – стремление впомнить дом его прадедушки, который жил в Осиповичах, местечке недалеко от Минска. Основа здесь реалистическая – черно-белая фотография бабушки автора, прабабушки, мамы, сидящей еще маленьким ребенком у бабушки на руках... Соответственно подобраны цвета. Это взгляд художника вглубь себя: он продолжает попытку реально восстановить предметы, которые остались в памяти, реконструировать воспоминание с точки зрения духовного смысла.
Интересна своеобразная художественная перекличка в двух портретных работах Анатолия Упарта. «Юный адмирал» – так назвал художник портрет сына, изображенного в треугольной шляпе мальтийского командора. А рядом – фрегат, который он, как необычный персонаж, ждет. Идея работы возникла во время поездки автора с сыном в Венецию. А в живописном портрете «Сын и подсолнух» – иное настроение, своеобразное осмысление радости жизни и ее манящей перспективы.
Возможно, более сложный творческий поиск художника заявлен в его графических работах. Все экспонируемые гравюры выполнены в основном по дереву. Художник наносит рисунок тушью прямо на доску, потом старается, по его признанию, «вырезать правдивее самой линии пера». Еще в Школе Арт-института написана работа «Анахореты», где изображены два отшельника в пустыне. Интерьер, заполненный светом и тенью, привлекает в гравюре «Тебя здесь никогда нет», в этой же стилистике выполнена работа «Мать и ребенок». Мы чувствуем авторское настроение, читаем ностальгию по детству еще сравнительно молодого художника. С натуры написана гравюра «Мертвая рыбка», где изображена внутренность аквариума, водоросли, плавающие вверху рыбки, а внизу – мертвая... Глубина перспективы привлекает в гравюре «Зимний пейзаж»: все покрыто снегом – мостики, поселок вдали... Мы воспринимаем всю композицию в этой работе как бы взглядом персонажа в шапке-ушанке, сидящего спиной к нам... Интересен офорт «Ржавец», где художник изобразил уголок деревни возле Веснянки под Минском. Очень забавны и наводят на размышления эти предметы старого хозяина дома, который не выбрасывает все, что сопутствует его повседневной жизни, что рядом с ним.
Здесь в Чикаго художником написана интереснейшая гравюра «Церковь святого Яна Контыйского». Анатолия Упарта привлекло то, что территория позади апсиды этой церкви не застроена, там большое пространство и открывается удивительный вид на это уникальное архитектурное сооружение, на эту постройку, в которой есть своеобразная архитектурная загадка. Гравюра выполнена в технике офорта с акватинтой и отпечатана на японской бумаге.
Накануне открытия выставки мы встретились и поговорили с художником Анатолием Упартом.
- Почему вас, Анатолий, привлекла в последних живописных и графических работах именно такая стилистика?
- Я приглашаю моих зрителей прежде всего подумать и поразмышлять. Меня интересует в последнее время взгляд на природу с точки зрения самой же природы и с точки зрения человека в ней, определенная предметность природы и заложенная в этой предметности духовность. И как наша душа, сердце и разум воспринимают все это. Многие материальные предметы активно подталкивают нас к вещам и понятиям духовным. Например, растения, особенно засохшие, напоминают нам самих себя. Меня это очень интересует: увидеть это, подумать, поразмышлять, зафиксировать на холсте или в гравюре.
- В этих формах, линиях вы видите своеобразная красоту?
- Да, но она парадоксальна: она иногда более кричащая в неживых предметах, чем в живых. Засохшие растения, заброшенные здания, разбросанные предметы в комнате говорят нам, как мне видится, иногда больше, чем эти же пространства, когда они были наполнены жизнью. Задача искусства – говорить правду. Импрессионисты говорили, что мы должны смотреть на реальность только через призму своей индивидуальности. Вот и она, эта индивидуальность, становится определенным стилем. Часто говорят о самовыражении. Но то, что внутри – это мое личное дело. И если что-то мне подсказывает, что можно увидеть истину там, где не смотрят, то моя задача – показать это, утаивать это нельзя. Надо говорить правду реальными методами для конкретного человека. Я хотел в своих поисках отказаться от каких-то оков, существующих внутри меня и снаружи и сказать то, что я вижу наиболее приемлемым образом. Я не фанатик ни реализма, ни абстракционизма. Меня интересует правда реальности. Например, все экспонируемые здесь работы маслом написаны не от светлого к темному, а наоборот. Фон сначала темно-коричневый, потом идет преодоление его. Тут, наверное, сказывается влияние классики – Тициана, Веронезе, Караваджо и других мастеров. И каждый светлый мазок на таком фоне звучит в сто раз громче. Соответственно начинаешь думать о композиции не похожей, например, на картины импрессионистов, а на формы, как мне кажется, более драматические и одинокие, чем когда рисуешь темными красками, поверх светлого холста. И ощущение красоты хочется передать именно в этом процессе.
- Вы сказали о влиянии на ваше творчество классиков. Продолжается ли оно и сегодня?
- Я всегда любил русский авангард, эта любовь, естественно, не прошла. Особенно к Филонову и другим. Я немного с презрением, если можно так сказать, относился всегда к стилю. То, что я делаю, это – метод. Он может привести как к абсолютно реалистическому результату, так и к абстрактному, как это было у Филонова. Повлияло на меня и искусство супрематистов с их треугольниками, квадратами и другой формальной основой. Реалистические изображения в живописи последние лет 200 – 300 использовались, как правило, для услаждения глаза смотрящего. Публике нравится, когда она узнает себя, красивые – желательно – предметы, которые ее окружают. Считаю, что в этом есть определенная опасность. Потому что, с одной стороны, ты должен сказать правду о любом даже красивом предмете, с другой стороны, красивые вещи скорей всего продадутся. Поэтому реализм, к сожалению, очень часто переходит в маразматические попсовые формы (например, в живописи Шилова). Я не принимаю этого и не собираюсь быть толерантным. Художники в искусстве – это и вольнодумцы, и еретики, и прочие... В русской живописи прошлого столетия считаю примером живописца Павла Корина, его полотно «Русь уходящая». И опять-таки вспоминаются его слова о том, что занятие искусством – это духовный подвиг. И это мы видим в лучших произведениях классиков.
- Вы сюда приехали совсем молодым. Как проходила ваша адаптация к новой жизни? Ощущаете ли вы себя эмигрантом?
- Я приехал, когда мне было почти 18. Вскоре на сходке белорусов я сказал, что мой приезд сюда закалил мою привязанность к культуре Беларуси, к ее истории и шедеврам в живописи и гравюре. Я себя чувствую в Америке, с одной стороны, удобно, хотя все, что здесь, не столь родное. С другой стороны, в силу определенных моих особенностей я стою немного в стороне от русской культурной общины. Те темы, которые меня интересуют, и мое мировоззрение часто воспринимаются в штыки. В старине меня всегда привлекала не только ее внешняя сторона, но и содержание. Современный быт и многие установившиеся привычки выглядят для меня часто довольно тускло и неинтересно. К тому же разные разобщения в эмигрантской среде, в том числе и этнические, и религиозные, и внутри таких групп иногда меня просто расстраивают. Почему-то стало политически некорректным намекать людям, что есть что-то большее, чем они сами. Публика, к сожалению, скатилась до такого уровня, что чем сахарнее косточка и чем она более пустая, тем она лучше и вкуснее, ее скорее ухватят и тем больше этих косточек съедят. Потребительство, как мне кажется, сильно ударило по искусству в последнее время. А ведь художник должен искать истину, а не пытаться нарисовать красивый цветочек для пропитания. То, что вы увидите на этой выставке, не есть поиск личного стиля, потому что у меня его никогда не будет. Реализм отличается определенной анонимностью, как и абстракция, впрочем. И я сейчас в этих холстах пытаюсь сказать то, что мертвая натура (натюрморт, предметность бытия) такая же одухотворенная, как и все живое.
- Спасибо вам, Анатолий, за беседу и за эту вашу оригинальную выставку. Желаем дальнейших новых творческих достижений!