Образы, навеянные трагическим прошлым

О выставке в офисе графства Кук

Называется эта экспозиция кратко и просто: «Гетто». Творческая биография автора представленных на ней волнующих, полных напряженного драматизма картин не совсем обычная. Родители будущей художницы – отец Ицхак Дон и мать Эстер Фирер Дон – жили в Варшаве, пережили все ужасы Варшавского гетто, были вывезены с другими узниками в лагерь смерти Освенцим. Им повезло: они дожили до Победы и были освобождены. Потом они жили в Германии в лагере для так называемых перемещенных лиц. Здесь у них и родилась дочь, которую они назвали Ханой. Почти сразу же после ее рождения семья уехала на постоянное место жительства в тогда новое Государство Израиль. Когда девочке исполнилось четырнадцать лет, семья переехала в Соединенные Штаты Америки. И здесь ей дали имя Хелен. Вскоре проявились и ее талант, и ее призвание – Хелен Вейсман стала художницей. Сейчас она живет в одном из северных пригородов Чикаго. Все ее творчество связано, в основном, с темами еврейской истории.
Картины, которые экспонируются на этой выставке, сразу же привлекают к себе внимание какой-то особой внутренней энергией, драматизмом, нескрываемым напряжением. Вначале даже кажется, что перед вами графические работы. Но картины серии «Гетто» написаны художницей Хелен Вейсман маслом, причем каждое ее полотно – это тончайшая живопись с поразительными вариациями оттенков черного и серого цветов. Вся серия навеяна рассказами о пережитом ее родителями и другими близкими художнице людьми, которым чудом удалось выжить в годы Второй мировой войны в страшном огне Холокоста.
В центре каждой картины – человек или группа людей, узники гетто в какие-то критические минуты их трагического существования. Вот идет старый еврей, глаза его полны страдания и горя. Вот маленькие голодные брат и сестра сидят у какого-то забора и просят, чтобы им дали хоть что-нибудь поесть. Схожая сцена и на другом полотне, где изображены мать с ребенком… А вот идут немцы, которые подожгли дом с узниками в Варшавском гетто; в пламени огня мы видим лица – души тех, кого уже нет на земле. Совсем еще юный паренек втаскивает на повозку мертвое женское тело, чтобы увезти на кладбище. Женщина, рисующая на бумажных этикетках шестиконечные звезды Давида, лелеет надежду, что прикрепив людям этот знак, она их спасет… На лицах персонажей постоянный испуг, страх, все они стараются куда-то спрятаться, укрыться. А вот группа узников за колючей проволокой в ожидании чего-то самого страшного и ужасного. Поэтому на некоторых полотнах у персонажей такие большие, нарочито укрупненные глаза, полные ненависти к оккупантам, полные страха и тревоги. Но живет и теплится надежда: поэтому так вдохновенно играет на скрипке еврей-скрипач, поэтому так крупно изображает художница лицо и глаза женщины, с удивительной любовью и улыбкой сквозь слезы смотрящей на два красных цветка…
Красный и желтый цвета не случайно появляются в созданной Хелен Вейсман усложненной гамме оттенков черно-серого. В специальных комментариях к своим работам художница объясняет, что иначе, чем только в контрастных темных тонах, она не могла изобразить тот мрачный период в истории еврейского народа. Да, иногда врывается на полотна красный цвет как символ пролитой крови евреев в мучениях Холокоста. Красный цвет является и робким символом надежды на спасение. А вот желтый, который в разной степени интенсивности присутствует в каждой работе, символизирует, как на звезде Давида, вечность и бессмертие всего еврейского народа.
Особенность этой выставки заключается еще и в том, что художница вместо названия сопровождает каждую работу несколькими фразами, кратким описанием того, что и почему в ней изображено. Например, рядом с картиной «Горящее гетто» дан такой авторский текст: «Фашисты сделали свою работу: они сожгли дома и людей в них. Но души погибших восстали. Они будут жить вечно и не забудут это никогда». Потрясают своей непосредственностью и искренностью и другие надписи, например, рядом с полотном, где изображен стоящий перед своим домом старик: «Что ждет его? Кто теперь он? Может ли он вернуться в свой дом? Не настигнет ли там его смерть?» Все эти надписи дают дополнительный эффект документальной правдивости того, что изображено на картинах. Тем не менее следует отметить их обобщенный образный характер. Навеянные конкретными рассказами родителей художницы и теми, кто пережил ужасы именно Варшавского гетто, эти полотна не привязаны к определенному месту; они рассказывают о том, что пережили все евреи в многочисленных гетто во многих странах в те страшные годы. Как символ надежды и веры в торжество жизни на земле звучит картина Хелен Вейсман, завершающая эту экспозицию: совместный портрет ее родителей, изображенных молодыми и радостными, наверное, тогда, когда они поняли, что они остались живыми после гетто и концлагеря.