Что случилось в Беловежской пуще

Да вот беда: от прошлого
Никак спасенья нет...
Булат Окуджава

Эту годовщину пресса на постсоветском пространстве, да и у нас в диаспоре отметила как-то мимоходом, да еще с преимущественно отрицательными оценками. В конце прошлого года исполнилось ровно пятнадцать лет с того дня, когда в поселке Вискули, что в Беловежской пуще в Беларуси, был официально зафиксирован распад Союза Советских Социалистических Республик. Прекратило свое существование одно из самых страшных одиозных государственных образований прошлого века, которое, как ни одно государство в истории, за свои семь десятков лет само уничтожило столько своих подданных и принесло столько горя и своим людям, и всему миру.
Но сегодняшние оценки этого события просто поражают. Президент России Владимир Путин почему-то назвал его «глобальной катастрофой» прошлого века. Нынешний президент Беларуси Александр Лукашенко тоже сожалеет о развале «великого Союза», забыв о том, что благодаря этому он, по сути, пришел к власти: «В Вискулях произошла трагедия, разрушившая великую державу... Ельцин, Кравчук и Шушкевич, высокомерно проигнорировав волю народа, с легкостью подписали листок бумаги и совершили то, что не могла громаднейшая военная машина фашистской Германии…». Приведем высказывания и других видных политиков. Владимир Жириновский: «Я бы хотел, чтобы было принято постановление, в котором был бы поставлен вопрос о привлечении к ответственности лиц, причастных к подготовке проекта Беловежских соглашений». Николай Рыжков: «Развал СССР стал подлинной трагедией не только для России, но и для всех народов, входивших в состав Союза». Михаил Горбачев: «После путча Борис Ельцин нарушил все договоренности, которых мы достигли. Его люди, прежде всего Геннадий Бурбулис, сделали все возможное для дальнейшего развала Советского Союза. Они полагали, что, избавившись от других республик, им удастся более быстрыми темпами продвигаться по пути реформ... Моя ошибка в том, что я действовал слишком либерально». Александр Проханов: «Они победили. Они добились разрушения Империи и вычеркнули нас из истории. Все, к чему стремилось русское сознание еще с древности, – все это рухнуло».
Все эти оценки политических деятелей (может, за исключением горбачевской) сегодня в какой-то степени ясны и понятны. Но удивляет, что растет отрицательное отношение к тому, что произошло в Беловежской пуще, среди народа, среди простых обыкновенных людей в постсоветских странах и среди тех, кто в эти годы уехал оттуда в эмиграцию. Об этом свидетельствуют, например, и опросы слушателей радио «Эхо Москвы», и выступления в рубрике «Открытый микрофон» по нашим русскоязычным американским станциям. И вот это я никак не могу понять. Оправдание остается одно: продолжающееся и здесь, совсем в другой стране и в других условиях действие зомбирования – яда, которым планомерно и систематически отравлялось сознание простых людей коммунистической советской пропагандой. До сих пор поражает массовое непонимание того, что же по существу и почему произошло тогда в Беловежской пуще. Кстати: несмотря на свою негативную оценку, белорусские власти устроили в резиденции в Вискулях музей и взимают приличную плату за посещение этих исторических комнат.
Попробуем поспорить со всеми такого рода высказываниями. Многие забывают о том, что Советский Союз фактически распался уже до подписания Беловежских соглашений. Все больше и больше людей к тому времени стали осознавать, что коммунизм (социализм) того государства как официальная государственная идеология – это страшный обман миллионов людей, сопровождаемый их тотальным зомбированием и преступным массовым уничтожением. И в крахе такого государства абсолютно нет ничего загадочного: это – закономерное явление, которое обязательно должно было произойти. И произошло оно с исторической точки зрения как раз вовремя, когда человечество стояло на грани полного уничтожения в связи с безудержным ростом ядерного и прочего масштабного смертоносного оружия и в связи с усилением накала противостояния того же коммунизма всему остальному миру.
Вспомним, что так называемый СССР появился по инициативе верхушки безраздельно к тому времени (1922 год) правящей в России и соседних республиках коммунистической партии, фактически банды, захватившей власть в 1917 году в результате октябрьского, контрреволюционного по своей сути переворота при помощи вооруженной силы. Идеология и практическая деятельность этой партии были основаны на утопических лженаучных, антинародных и антигуманных идеях; массам же пытались внушить доверие страхом и соответствующей обработкой умов. Она же, эта единственная партия (все другие были силой отстранены), ее аппарат и ее структура являлись фактически непосредственным механизмом власти в том государстве. Уничтожение, ликвидация, экспроприация, всеобщий страх – вот на чем на протяжении всего своего существования держалось это государство – СССР. Десятки и десятки миллионов людей были под разными формальными предлогами и без предлогов уничтожены за советские годы, уничтожены незаконно даже с точки зрения придуманных самой же партийной верхушкой законов. Голодоморы, ссылки и лагеря, массовые и единичные расстрелы... Насильственно выселялись и уничтожались целые народы и их языки, и это был настоящий геноцид. Уничтожался генофонд многих наций; только, например, в Беларуси в тридцатые годы по указанию Москвы было репрессировано и уничтожено 90% всей научной и художественной интеллигенции (Леонид Моряков. «Уничтожение». Справочник, Минск, издательство фонда «Неман», 2000 г.).
Многие оценки и аспекты истории того советского государства были бы более точны, если бы состоялся настоящий официальный суд, международный судебный процесс – типа Нюрнбергского – над коммунистической партией, над ее антинародной политикой и практикой, над созданной ею государственной системой. Такой суд четко бы определил, что было преступным в политике, идеологии и практике коммунистических лидеров, какие организации и их акции являлись преступными, в чем проявлялась тождественность коммунизма и фашизма. Заключение такого суда вошло бы во все учебники, и это, несомненно, ускорило бы процесс освобождения от бывшего советского тоталитарного зомбирования на постсоветском пространстве и в эмигрантской диаспоре. И многое в истории и в происходящем сегодня понималось бы совсем иначе.
Преступной была деятельность того государства и во многих других отраслях. Ненаучным, волюнтаристским было, например, размещение по указке из Кремля производительных сил и в центре, и в советских регионах. Так и не поднялось в той стране сельское хозяйство, несмотря на огромные территории и потенциальные природные возможности. На границах возводился прочный железный занавес, а в самой стране – только подчинение и никаких прав человека и свобод. После Второй мировой войны кремлевское руководство раздуло армию до непомерных, никому не нужных размеров, построило множество объектов военно-промышленного комплекса в республиках, нарушая их сырьевой и людской баланс, сознательно создавая в них на десятилетия и века неразрешимые сырьевые, нравственные, этнографические и другие проблемы. До сих пор Москва скрывает полную правду о «рукотворных» советских идеологических катастрофах, в том числе и о Чернобыле, о производстве в России химического, бактериологического, психотропного и иного страшного оружия.
В области духовной поддерживалось лишь то, что звучало в русле официальной партийной идеологии; создавать произведения по партийному и государственному заказу считалось свободой творчества; русский язык не без давления сверху во всех сферах, особенно в образовании, вытеснял языки национальные. Преследование, а затем уничтожение национальной интеллигенции в республиках началось по команде из Москвы уже в двадцатые годы минувшего столетия. Особенно массовые аресты были на Украине, в Беларуси, Армении, Грузии. Причем арестовывали, как правило, самых талантливых, самых ярких. Потому что именно интеллигенция как бы аккумулировала в себе историческую память своего народа. Именно ее, кроме всего прочего, боялся правящий в Москве «хозяин». Потому что она могла сказать правду о том, действительно ли по «волеизъявлению народа» была присоединена к советской России, например, та же Грузия (после кровавой войны и разгрома Красной Армией всех демократических сил и партий). Она могла рассказать и о том, как абсолютно волюнтаристски по указке «вождя народов» был присоединен к Азербайджану Нагорный Карабах, в котором подавляющее большинство населения – армяне). Именно национальная интеллигенция прекрасно знала, действительно ли по народной воле была образована в канун 1919 года в Смоленске (Россия) на так называемой конференции коммунистов северо-западных частей Красной Армии Белорусская Советская Республика со своими людьми во главе и была распущена Белорусская Народная Республика – государственное образование, созданное 25 марта 1919 года на конгрессе представителей всех районов этой республики, всех существовавших тогда там политических партий и движений. Много вопросов вызывают и события, связанные с вхождением в СССР других республик. Я уже не говорю о явной оккупации Литвы, Латвии и Эстонии.
Вот и возникло советское имперское пространство со многими народами и языками, и это, естественно, затрудняло управление ими. Поэтому решено было их понемногу сокращать. Так, в двадцатые годы на территории Союза языковеды фиксировали наличие около 200 национальных языков, а в шестидесятые энциклопедии и справочники сообщали уже только о 130 языках (на самом деле их осталось около ста). А потом были объявлены результаты «научных» изысканий: всеобщий переход на русский язык значительно ускорит процесс и приблизит все нации и народы к коммунизму.
Национальные школы в республиках по указке Москвы стали закрываться. Официально разрешили по желанию родителей освобождать любого ученика от изучения национального (в большинстве случаев – родного) языка. Естественно, что «руссифицироваться» прежде всего стремились воспитанные Москвой кадры подхалимов и верных проводников идей компартии. Во всех республиках происходило резкое сужение сферы действия и применения родных языков; это крайне негативно отражалось на развитии национальных культур, помогало нивелировке и упрощению трактовки многих вопросов истории, причем всегда в «пользу» великого русского народа. В партийных трактовках он был всегда освободителем, даже когда вел кровавые войны на Западе и на Востоке, расширяя границы Российской империи. Иногда слышатся возражения: ведь за те советские годы что-то происходило в духовной жизни каждой республики, что-то становилось известным благодаря переводам на русский язык. Но ведь все это происходило под жестким регламентирующим контролем партийной цензуры. Приведу лишь частные примеры. Только через 26 лет после написания пришло к белорусскому читателю книжное издание повести Василя Быкова «Мертвым не больно». А многие яркие произведения таких писателей как Чабуа Амирэджиби (Грузия), Йонас Авижюс (Литва), Юхан Смуул (Эстония) до сих пор вообще не известны русскоязычному читателю.
Внешняя политика Советского Союза была основана на принципах великодержавия и имперскости, на принципах необходимости расширения сферы коммунистического влияния и на соседние государства, и на другие регионы планеты. В результате – потворство развязыванию Второй мировой войны, последующие преступные войны: Венгрия, Чехословакия, Афганистан… Механизм власти одной партии укреплялся, цементировался мощной системой внутреннего сыска и наблюдения – ВЧК, НКВД, МВД, КГБ, – все это называлось по-разному, но люди, граждане этой «мощной сверхдержавы» хорошо понимали, что это такое.
Такое государство, основанное и замешанное на крови миллионов, рано или поздно должно было прекратить свое существование. Распад самой коммунистической партии, уход ее как единственно правящей из власти только подтолкнул, приблизил и распад, прекращение существования такого государства. Нельзя было силой сохранять искусственный, держащийся на страхе и подчинении Кремлю Союз ССР. Так дальше жить было уже нельзя. Тогда, во второй половине 80-х, все эти процессы государственного разъединения на этом пространстве созревали и нарастали объективно, вне воли тех или иных лидеров. Ведь к концу 1991 года перед подписанием Беловежских соглашений парламенты всех республик (и первым из них – в России) официально на законодательном уровне уже обьявили о своем суверенитете, о своей независимости от правящего Центра в Москве. Многие обозреватели считают, что СССР «рухнул» 19 августа того же года в результате путча гекачепистов, которые пытались спасти это государство. Но ведь это был только бунт государственно-партийной номенклатуры, теряющей свои насиженные места и пытающейся спасти свою власть. Этот путч можно рассматривать только как эпизод среди проявлений агонии в уже идущем давно к тому времени процессе распада СССР.
А 9 декабря 1991 года официальные руководители трех республик – Борис Ельцин, Леонид Кравчук и Станислав Шушкевич подписали текст соглашения, фиксирующего то, что уже на самом деле произошло. В этом соглашении совсем нет интонаций приказа или регламентаций. Хочется особенно обратить внимание на главную очень точную формулировку в документе: «СССР как геополитическая реальность прекращает свое существование». Бескровно свершился исторический распад государства-империи, что и было зафиксировано в Беловежских соглашениях. Заслуга тех, кто собрался тогда в Беловежской пуще, видится еще и в том, что они, констатируя случившееся, предложили новую форму сосуществования республик бывшего Союза – СНГ, Содружество независимых государств, форму, дающую возможность мирного, бескровного перехода к новой системе – и идеологической, и государственной. Говоря о тех событиях, нельзя не отдать должное и Михаилу Горбачеву, у которого все же еще была власть, формально он еще был главнокомандующим всех войск. И он, конечно же, мог, узнав о встрече глав республик в Беловежской пуще, позвонить, например, командиру десантной дивизии, что стояла между Витебском и Полоцком (той самой, что «работала» в Чехословакии в 1968 году от имени великого Союза ССР), дать соответствующий приказ, и через полчаса все в Вискулях были бы арестованы. Однако Михаил Горбачев, к его чести, не сделал этого. Может быть, что-то понимал, предчувствовал.
Вот и случилось так, что распад прежнего государства, к счастью для всех, кто в нем жил, произошел без кровопролитной войны, как в Югославии. Ведь там тоже распадалась коммунистическая мини-империя, и многое началось из-за упрямства Милошевича, настаивающего только на власти своей партии, на своем диктате из Белграда и не желающего соглашаться ни на какие предлагаемые формы конфедерации или иного содружества республик СФРЮ. Мне довелось быть в Словении как раз после того, как авиация Югославской народной армии разбомбила аэродром в Любляне – столице этой своей же, но несогласной с центром республики. Я видел результаты этой бомбежки, разговаривал на театральном фестивале в Мариборе со многими – словенцами, боснийцами, хорватами, сербами… Все говорили о невозможности сохранения государства, основанного на антинародной диктаторской и тоталитарной идеологии, и предвидели страшную войну, которую вскоре развяжет коммунист Милошевич. Что потом, собственно, и произошло.
Конечно, многие ожидания после распада СССР и образования СНГ не сбылись, не оправдались. Этому есть множество объективных и субъективных причин, все это – обширная тема для совсем другого разговора. Но, думается, нельзя из-за этих сегодняшних трудностей и противоречий отрицать объективную неизбежность, вздыхать о прошлом и призывать вернуться назад в СССР. Нормальному развитию постсоветских государств во многом мешают все те же остатки зомбирования, все тот же идеологический имперский груз, от которого все-таки надо когда-нибудь окончательно избавиться. Пора перестать сожалеть о прошлом. Тогда и придет понимание всего огромного значения того, что произошло в Беловежской пуще.