Май Данциг: «Надо писать на вечные темы...»

С творчеством этого художника я, как и многие минчане, знаком очень давно, еще с шестидесятых годов прошлого столетия. Мы помним его прекрасные, полные возвышенной романтики панорамные виды родного города и его локальные лирические городские пейзажи. По-новому, призывая к глубокому раздумью, открывал для себя и для нас художник темы, связанные с памятью о Великой Отечественной. Самые разные традиционные и новые темы, эмоциональная насыщенность, свежий взгляд, мастерское владение мазком, умение передать совершенно неожиданные оттенки цвета, – все это характерно для сочной и красочной живописи Мая Данцига. В его прекрасных портретах известных деятелей литературы и искусства – поэта Булата Окуджавы, писателей Василя Быкова, Алеся Адамовича, режиссера Георгия Товстоногова, актера Виктора Авилова, скульптора Анатолия Аникейчика и многих других – ощущается яркое стремление передать загадку творца, его сложнейший духовный мир и индивидуальную неповторимость. Почти полвека тому назад Май Данциг стал преподавать в Академии искусств Беларуси, вот уже много лет он является заведующим кафедрой живописи этой академии.
В последние годы художник часто приезжает к родственникам в Чикаго, знакомится с новостями искусства в нашем городе, иногда пишет пейзажи любимых мест... Вот и в это лето он приехал, и мы снова встретились.
- Май Вольфович, расскажите, пожалуйста, о том, над чем вы лично работали в последнее время. Что вообще нового в художественной жизни в Минске?
- Вы, наверное, знаете, что самая последняя яркая общественная акция в Минске – зто открытие новой Национальной библиотеки. Огромное здание с кристаллом-кубом наверху впечатляет, с точки зрения архитектуры оно очень интересно и оригинально. Сам куб целиком отдан под книгохранилище, где все компьютеризировано и механизировано. А под кубом на круговых этажах находятся читальные залы и другие библиотечные помещения. И вот для оформления первого и второго этажей ряду художников были заказаны живописные полотна. Я тоже получил заказ и участвовал в этой работе. Я написал картину вроде бы на свою традиционную тему и назвал ее так: «Минск, 21-й век». В центре композиции – сама библиотека (первое изображение этой библиотеки в живописи вообще) и все окружающее пространство. Хотелось передать красоту осени и всю перспективу отдаленных городских районов. Такой у меня необычный взгляд немного сверху, с высоты птичьего полета. Размер полотна 2,20 х 2,00 метра, выполнить его надо было очень быстро. На этих же этажах представлены также работы известных наших художников Виктора Громыко, Леонида Щемелева, Гавриила Ващенко и других, там же экспонируется не только живопись, но и работы некоторых наших монументалистов.
Так что художественная жизнь у нас идет, проходят персональные и другие выставки. Из ярких событий последнего времени назову выставку работ Зураба Церетели в нашем Национальном художественном музее. Там экспонировалась и его живопись, и скульптура, но мне больше всего понравились его эмали. Это работы большого размера, очень красивые с точки зрения цвета и декоративности. Часть скульптур Церетели была посвящена его пребыванию в Иерусалиме. В них, как показалось, он очень хорошо передал типологию характеров евреев, их психологию. Наш Союз художников существует, несмотря ни на безденежье, ни на какие трудности. О ярких новых именах говорить сейчас трудно. Думаю, что и в России, и у нас в Беларуси в литературе и искусстве идет какое-то качественное накопление, и мы ждем появления и проявления творчества новых ярких имен.
- Вы, как педагог с большим стажем, наверно, хорошо чувствуете этот процесс. Какие, по-вашему, тенденции в изобразительном искусстве сейчас наиболее плодотворны? Меняются ли со временем и задачи самой школы живописи?
- На нашей кафедре в Академии искусств мы стараемся продолжать тенденцию, которая держала бы школу в русле реализма. Я недавно был в Европе, общался там с некоторыми профессорами. И как многие из них, считаю, что концептуализм – это не школа. Уверен, что школа должна быть по-хорошему консервативна. Она должна учить основам. Точно так же, как в фигурном катании или в гимнастике, где существует обязательная программа и произвольная программа. Школа живописи – это обязательная программа. Ты должен, закончив школу, получить основу, фундамент, на котором должно все базироваться. А это прежде всего рисунок в самом хорошем классическом понимании. Пример с Сальвадором Дали не убедителен – почти рядом творил Пикассо, величайший мастер, у которого все было основано на мастерстве рисунка, что он особенно демонстрировал на ранних этапах своего творчества. А рисунок Дали достаточно фотографичен, иллюзионен. Пикассо же в барселонский свой период писал как передвижники. И эта основа всегда видна во всех его экспериментальных работах. Он говорил совсем юным студентам: «Дети, в вашем возрасте я рисовал как Рафаэль. А вот сейчас я ориентируюсь на ваши рисунки». Поэтому школа должна быть школой. Свобода – это не школа. Но после хорошей школы надо предоставить художнику свободу. А вообще настоящий художник должен учиться всю жизнь. Я много думаю в последнее время об этом, потому что вижу очень много кризисных явлений в мировом искусстве. Считаю, что многие формальные новации и многие новые стили – это не прогресс. Да, это новое. Но я не могу назвать скульптурой просто сооруженный куб, по которому стекает вода. То же сегодня часто наблюдается и в живописи.
В последние два десятилетия много изменилось во взглядах и подходах. Естественно,
приходилось задумываться: что и как делать дальше. Но прошло какое-то время, и я понял, что ничего особенного в своем творчестве менять не надо. Конечно, нельзя уйти от того, что сам органично меняешься со временем. Сегодня, мы, художники, очень часто задаем себе вопрос: как быть современным, как выглядеть современным в своем творчестве, что такое современный стиль? А глядя, например, на работы 50-х годов, с удивлением видишь, что именно на них лежит печать времени. Тогда для этого не надо было придумывать что-то особое, надо было просто быть искренним, органичным и естественным. Время само откладывает отпечаток на работах, на творчестве, на подходах, на тенденциях. Поэтому я для себя решил, что надо продолжать писать на вечные темы, темы общечеловеческого звучания, которые никогда в жизни не устареют. Это связь человека с природой, взаимоотношения людей. Это такие общечеловеческие понятия как старость, юность, молодость, детство, одиночество... Я остаюсь приверженцем реализма, хотя, конечно же, использую приемы постимпрессионизма. Потому что после Сезанна уже невозможно писать иначе. Но тем не менее я стараюсь соединить, как мне кажется, в своем творчестве реализм, поздний импрессионизм и в какой-то мере экспрессионизм, и это мне нравится. Мне интересны все жанры: и пейзаж, и натюрморт, и интерьер, и сюжетно-тематическая многофигурная композиция. Одна тема требует сложного многофигурного решения, другая – иного. Ее, например, достаточно решить в натюрморте, но чтобы присутствие человека там обязательно чувствовалось. Вы ведь знаете, у меня есть такие работы: человека не видно, а присутствие его чувствуется.
- В Чикаго вы бываете сравнительно часто. И каждый раз, наверно, что-то видится как бы заново. Возникают ли все новые и новые впечатления?
- Сам город Чикаго, его архитектура – это всегда интересно. Несмотря на то, что общий вид города и даунтаун более графичны, чем живописны. Я не согласен с мнением, что в даунтауне небоскребы подавляют все. Наоборот, они вызывают восхищение, восторг, какой-то подъем эмоций. Привлекает и ансамблевость застройки многих районов Чикаго. Я люблю писать старые кварталы Чикаго, люблю писать пейзажи на улице Кларк, очень оживленной, пестрой и живописной, на мой взгляд. Там чувствуется пульс жизни, там много людей, в отличие от наших улиц здесь, в пригородах, где даже нет нужды в тротуарах – ведь вся Америка на машинах. Правда сейчас мне показалось, что Чикаго в некоторых кварталах нуждается в строительстве новых домов – более свежих, современных.
Но самым большим событием на этот раз была поездка в Миннеаполис в Музей русского искусства. Его основатель – замечательный коллекционер Рэй Джонсон – очень крупная личность. Он не просто дилер, он настоящий пропагандист изобразительного искусства художников бывшего Союза. Все его акции носят не только экспозиционный, но и активный образовательный характер. Он старается пропагандировать все стили и направления русского искусства 20-го столетия. Ведь то, что называли социалистическим реализмом, – это совсем не однозначное явление, там были прекрасные художники, несмотря на все регламентации и идеологическое давление. Обо всем этом я сказал, когда был в музее, подчеркнув, что его создатели сделали великое дело. Поблагодарил их от себя лично: в разных тематических экспозициях они выставляют и мои картины. Музей расширяется, вскоре будет пристроен еще корпус. Замечательно и то, что музей поддерживает постоянную связь с Третьяковской галереей, с другими музеями в России. Уверен, что этот уникальный музей будет приобретать все большую популярность в Америке, и советую всем, у кого есть такая возможность, посетить его.
- Спасибо вам за беседу. Желаем новых творческих успехов! И до новых встреч у нас в Чикаго!