Он твой сын, Беларусь!

О поэте Рыгоре Бородулине

Мы познакомились с Рыгором Бородулиным, когда были еще совсем молодыми и «зелеными». Это случилось уже очень давно, более полувека назад, в 1954 году, в Минске, в университетском сквере, где я встретил молодого паренька из Ушач на Витебщине, который приехал подавать документы для поступления на филфак Белорусского государственного университета. Помню, что я завел его тогда в тот корпус и на тот этаж, где находилась приемная комиссия... С тех пор мы близки и дружны по всем направлениям жизни и мировоззрения, если можно так сказать. И уже в 1959 году, редактируя в издательстве, где я работал тогда, книгу стихов Рыгора Бородулина «Маладзік над стэпам», я понял, что передо мной на столе – рукописи замечательного, уникального, талантливейшего поэта, что все это – новое слово в белорусской да и, пожалуй, в мировой поэзии. Уже тогда привлекала и захватывала его необычная яркая образность, когда на самом деле слово со словом встречаются впервые, когда происходит интонационное и метафорическое единение бытового, повседневного и глобального, вселенского, когда в исповедальных строках ощущается и завораживает истинное слияние души и разума.
Семидесятипятилетие Рыгора Бородулина – замечательная высота, призывающая, естественно, к определенным выводам и обобщениям. И начать мне хочется с рассуждений, имеющих непосредственное отношение к нашей с поэтом родной Беларуси. Каждая нация, каждый народ имеет выразительные черты своей неповторимости, своей духовной особенности. Прежде всего они, естественно, в языке как квинтэссенции души. На родном языке человеку суждено обращаться к другим людям, к любимой, к Всевышнему. Сокровища языка живут в столетиях, они собираются в литературном наследии того или иного народа, они несут народную мудрость. И счастлив тот народ, у которого есть свои замечательные поэты, потому что они поднимают языковые богатства до высоты непосредственного эмоционального воздействия; в их произведениях языковые сокровища сияют всеми оттенками красоты. Именно они, поэты, черпая из народных истоков, отдают народу еще более сияющие языковые жемчужины. Творцы поэзии – они же и незаменимые стражи духовности. И как бы тяжело не жилось людям, настоящая поэзия дает радость надежды, с ней и только с ней зачастую легче дышится.
Все сказанное выше имеет прямое отношение к поэзии Рыгора Бородулина. Она стала именно такой для белорусов (и не только) во второй половине ушедшего недавно столетия. Поэт словно подхватил эстафету от Янки Купалы, продолжая образным словом поднимать на необычную высоту, как философскую, так и эстетическую, такие мировоззренческие категории как язык, народ, его история, родная земля, свобода и независимость. А от Максима Богдановича Рыгор Бородулин перенял его понимание места белорусов среди других народов и белорусской культуры во всем необъятном мире.
«Сгорю на реснице твоей росинкой,
Беларусь, – мой язык и песня», – 1/
(«Згару на вейцы тваёй расінкай,
Беларусь, – мая мова і песня...») –
Это не просто поэтическая декларация, это, хотя и скромное, но утверждение линии жизни, основного ее направления, которому Рыгор Бородулин верен вот уже семьдесят пять лет своей жизни и более пятидесяти лет вдохновенного творчества.
Удивляет необычайная широта тематического творческого диапазона поэзии Рыгора Бородулина. Он пишет о родном доме в Ушачах и о запахе дыма, когда осенью на огороде сжигают картофляник. О волшебном времени сенокоса и тумана над лесным озером. Об отце Иване, убитом во время прорыва фашистской блокады, и о глазах мамы, Кулины Андреевны, которые вечно светятся «созвездиями доброты». О минских улицах и полесских тропах. О просторах Латвии и о готике старого Вильно – Вильнюса. О Владивостокской гавани и о песках Туркмении. О весне в Финляндии и о соснах на Кубе, о красках болгарской осени и пражских улочках перед закатом солнца. О своих раздумьях на Великой китайской стене и об обеде в Париже в доме художника Бориса Заборова. О молодой луне над Бродвеем в Нью-Йорке и о святых коровах на улицах Дели. О благословении, полученном в Ватикане от Папы Римского. О чувстве вечности и ценности истоков жизни и мудрости, испытанном в святых местах Израиля...
«И будет время, явится знаменье.
Лишь тесто не успеют замесить...
Скорей из рабства! Слава совпаденью
Господней воли и желанья жить!»
Много близких и далеких стран и земель довелось увидеть Рыгору Бородулину. И везде, где бы он ни был, он смотрел на все вокруг глазами сына Беларуси, возвращаясь мысленно и образно к родному дому, к родному порогу, к родному небу, где всегда плывут облака, самые чудесные и красивые в мире.
«Надо дома чаще бывать,
Не прихожим гостем, не лишним,
Чтоб святое не забывать,
Чтоб душа становилась чище...»
(«Трэба дома бываць часьцей,
Трэба дома бываць ня госьцем,
Каб душою ты стаў чысьцей
І ня страціў сьвятое штосьці...»)
Эти хрестоматийные бородулинские строки запоминают сразу сегодня те, кто только начинает читать по-белорусски. И потом, как самая мудрая заповедь, они эхом отзываются в сердце на протяжении всей жизни…
«Надо дома чаще бывать»... И вспоминается сразу лето 1964 года, когда в Минск приехал мой очень хороший друг Георгий Вылчев, болгарский литературовед и переводчик белоруcской литературы, автор многих публикаций о белорусско-болгарских литературных и культурных взаимосвязях. Я познакомил его со многими белорусскими писателями, художниками, деятелями искусства. Рыгор Бородулин был тогда, как и почти каждое лето, у себя в родном доме в Ушачах. И я уговорил Вылчева поехать туда к Рыгору. В компанию мы пригласили еще Бориса Заборова, близкого друга Бородулина, ныне известного художника, живущего в Париже, и отправились – сначала самолетом до Полоцка, а оттуда на автобусе в Ушачи. Запомнился маленький самолет, где все пассажиры сидели у стенок салона, глядя друг на друга, а среди них была даже одна пожилая женщина с живой козой. И вот мы добрались до родной хаты Рыгора, нас очень тепло встретила его мама Кулина Андреевна, человек редчайшего обаяния, ума и памяти, вобравшая в себя, может быть, всю мудрость белорусского фольклора и не только его. Был прекрасный вечер: спать легли заполночь. А утром, только проснулись и еще не успели сесть завтракать, как раздался стук в дверь. Рыгор пошел открывать: на пороге стоял Василь Быков.
Рыгор Бородулин потом признался, что специально подготовил для нас этот сюрприз. Деревушка Бычки, где родился Василь Быков, находилась примерно в 15 – 16 километрах от родной Рыгоровой хаты в Ушачах. Так вот, зная, что Василь приехал в Бычки проведать своих родных, Рыгор накануне нашего приезда сумел дозвониться туда и сообщить, что к нему едут такие-то гости. И Василь Быков утром того памятного дня встал пораньше и пешком отправился к Рыгору.
Радости нашей не было конца. Мы провели там целых два дня и две ночи. О многом успели поговорить, спорили до хрипоты, да и выпили немало: все ведь были еще молодые. А какие песни пели – и белорусские, и русские, и еврейские, и болгарские… Необыкновенно вкусными были и бражка, приготовленная Кулиной Андреевной, и все, чем она угощала… Но самое главное: Рыгор читал свои новые стихи. О своем видении происходящего в литературе и искусстве не много, но глубоко и проникновенно говорил Василь Быков – тогда ведь только начинался взлет шестидесятничества, и все жили энтузиазмом и надеждой на новые времена. У меня с собой был новенький и модный в то время «Зенит»; сохранилось несколько фотографий. На одной – счастливая минута: обнявшись, стоят Рыгор Бородулин, Василь Быков, Георгий Вылчев и Борис Заборов, а в центре улыбается мама Кулина Андреевна. На другой вместе со всеми – Валя, жена Рыгора, и их еще совсем маленькая тогда дочка Илоночка...
Примерно в то же время благодаря Бородулину я познакомился с Владимиром Короткевичем. Причем сделал он это опять-таки оригинально и неожиданно. Был мой день рождения, все гости уже собрались на празднование в нашей маленькой квартире на бульваре Шевченко. Не было еще только Рыгора Бородулина. Время идет, ждем. Наконец, звонок в дверь, я открываю. На пороге стоит Рыгор, но не заходит. «Вот тебе, Рем, живой подарок, – говорит он и делает шаг в сторону. За ним стоит, стеснительно улыбаясь, высокий и худой молодой мужчина. – Знакомься: это – Владимир Короткевич». Мы неплохо посидели в тот вечер и в ту ночь, говорили о многих проблемах и прошлого, и современности, поэты читали свои новые стихи. Потом все разошлись и только Короткевич остался у нас ночевать. Этот вечер Бородулин красочно описал позже в своей книге воспоминаний, добавив, что через пару дней Владимир Короткевич жаловался ему, что утром у Никифоровича не было чем опохмелиться: все выпили раньше...
А вообще у Рыгора Бородулина – уникальные способности и талант объединять людей, притягивать их к себе, помогать им раскрыть их творческие возможности. Вспоминаю, как часто мы собирались на квартире у Рыгора и вели жаркие споры далеко заполночь. Неповторимый Владимир Короткевич тянулся к нему, раскрывая свою душу и делясь замыслами, прислушиваясь к его советам. Бородулин помог творчески состояться таким ярким именам в белорусской литературе как Михась Стрельцов (его, кстати, я тоже однажды возил в Ушачи в «матчыну хату»), Евгений Шабан, Сымон Блатун, Карлос Шерман... Благодаря Рыгору на всю жизнь полюбили Беларусь и написали посвященные ей прекрасные книги болгары Стефан Поптонев и Георгий Вылчев...
Запомнились и многие наши совместные с Рыгором Бородулиным поездки. Особенно одна из них. Я работал на телевидении и пригласил его в качестве ведущего передачи, посвященной 70-летию его земляка поэта Петруся Бровки, весьма популярного в те годы и руководившего Союзом писателей. Мы ехали по маршруту Полоцк – Ушачи – Путилковичи (близкое от Ушач село, родина Бровки). Везде – творческие вечера, на которых выступает юбиляр. Мы с Рыгором сидим в зале, слушаем, аплодируем. И вот однажды, чуть ли не в первый же вечер, мы услышали крик из зала: «Пусть выступит Рыгор Бородулин!» А ведь о его присутствии даже не объявляли. Значит, узнали, значит – знают! И знают не только как земляка, но и как прекрасного поэта.
А радовать меня сюрпризами встреч с Василем Быковым Бородулин продолжал и позже. В мае 2002 года я был в Минске. Почти ежедневно виделся с Рыгором, он читал новые стихи и переводы, мы говорили о современной литературе, о жизни белорусской интеллигенции в эмиграции, обсуждали возможные формы новых контактов и взаимосвязей. 21 мая – я запомнил этот день – утром позвонил Бородулин и настойчиво, не объясняя зачем, попросил немедленно приехать в офис Белорусского Пен-центра. Я тут же приехал, Рыгор встретил меня и подвел к одной из дверей. «А вот тебе снова мой сюрприз», – сказал он и отворил дверь. В кабинете за столом сидел Василь Быков… Моей радости не было конца. Быков тогда на несколько дней приехал в Минск, совсем не думая о том, что его следующий приезд, через год, станет трагическим... И снова были разговоры, рассказы, воспоминания. О белорусской жизни много рассказывал Бородулин. Выдался прекрасный день, мы втроем ходили по улице Козлова, по проспекту, по площади Победы, прошли к Купаловскому скверу… Многое мне стало понятным тогда, например, почему Рыгор в последние годы постоянно и настойчиво пишет стихи-письма, адресованные самому близкому другу – Василю Быкову, которые он посылал в места вынужденного изгнания этого выдающегося человека и писателя: в Хельсинки, во Франкфурт, в Прагу...
При всей привязанности к конкретным родным местам уровень и масштабы мышления и образности Рыгора Бородулина всегда глобальны, они всегда выходят за сугубо национальные рамки. Поэтому можно смело сказать, что он поэт мирового масштаба, настоящий Мастер в своем призвании. Мне видится его место во всемирной поэзии ХХ века рядом с Осипом Мандельштамом, Федерико Гарсия Лоркой, Мариной Цветаевой, Иосифом Бродским... В его поэзию зачастую предельно органично пронзительным мотивом врываются предания старины далекой и материнские песнопения. Он открывает и вводит в литературный контекст огромные пласты лексики не только родной Ушаччины, но и многих других районов Беларуси, причем лексики самой разнообразной: и бытовой, повседневной, и образной, эмоциональной, колоритной и неповторимой. Для последующих поколений поэтов творчество Рыгора Бородулина является прекрасным учебником, по которому можно учиться языку и всем классическим и современным формам стихосложения, ритмики, рифмования, ассоциативной и метафорической образности. При всей раскованности, образной и структурной, в каждом стихотворении Рыгора Бородулина снова и снова звучит неповторимая душа преданного сына своей земли и своего народа, звучит гордость за белорусский язык, который «извечен, как рожь», который «по жилам течет и Сожем и Неманом», который в крови у поэта и идет за ним «от колыбели до седины»... Опять-таки заметим, что это чувство гордости не провинциальное, а глобальное, с точки зрения человека всей планеты. Свой народ в мировом контексте, его язык, родная земля, – на этих китах держится вся образность его поэзии, ее целостность и ее притяжение.
В одной из своих значительных книг последних лет, которая называется «Ксты», поэт размышляет о многих острых и актуальных философских проблемах современности. Не буквально-словарный, а образно-символический перевод этого названия означает «благословение, пророчество». Многие стихотворения этой книги посвящены поискам смысла человеческого существования. Обращение поэта к Творцу происходит как бы над определенными религиозными конфессиями, все время подчеркивается необходимость выстраданного общечеловеческого единства перед великой духовной силой Всевышнего. И одновременно звучит призыв к каждому глубже заглянуть внутрь себя. Отсюда и своеобразный культ его мамы Кулины, и беспощадность поэта к себе, к своим поступкам, – попытка своеобразного нравственного очищения. Многое привлекает в этой книге, в том числе поэтическое воссоздание «Псалмов Давида», «Двенадцати библейских баллад», «Притчей Соломона» и проникновенный цикл стихотворений «Из-под крыши маминого дома».
Не случайно важнейшей частью творчества Рыгора Бородулина был и остается художественный перевод. Поэт прекрасно понимает необходимость ввести в национальный белорусский культурологический контекст шедевры мировой классики и лучшие произведения современной литературы разных стран и народов. И одновременно Рыгор Бородулин еще и еще раз показывает читателю неограниченные возможности белорусского языка, на котором могут быть успешно воссозданы другие созвучия из близких и далеких языков, воссозданы ритмы, образы, мысли. Красноречиво только перечисление поэтов, произведения которых вышли отдельными книжками на белорусском в переводах Рыгора Бородулина: Ян Райнис, Федерико Гарсия Лорка, Сергей Есенин, Борис Пастернак, Марк Шагал, Иван Драч, Андрей Вознесенский, Омар Хаям, Габриела Мистраль, Григорий Релес, Сесар Валехо, Кристофер Леандоэр, Карлос Шерман, Иоанн Павел Второй, Зелимха Яндарби, Ганад Чарказян, отдельная книга «Зов поэзии Востока» с шедеврами классики Китая, Японии, Кореи, Вьетнама... С особой радостью и уважением собирает Рыгор Бородулин все то, что появляется в других странах на всех континентах планеты в поэтических строках о Беларуси, и переводит эти произведения на родной язык. В результате появились две книги его избранных переводов – «Беларусь – мае слова і песня» и «Беларусь мяне збеларушвае. Словы любові.»
В высоком поэтическом мастерстве и искреннем образном слове заключается и повседневная гражданская позиция Рыгора Бородулина. Он никогда не служил никаким властям, не стремился к высоким и прочим должностям, поддерживая все движения за национальную независимость, суверенитет и гражданские свободы в Беларуси.
Мне лично посчастливилось многое пережить и пройти с ним вместе. Обо всем не расскажешь в пределах одной статьи. И всегда, даже во времена долгих расставаний, как сейчас, я ощущаю мощную очистительную силу его душевного притяжения, за что всю жизнь буду благодарен ему. И хочется пожелать, чтобы он всегда оставался таким, как есть. Чтобы на уровне было здоровье, иногда необходимое в таком возрасте. Чтобы сохранялся такой же поэтический задор и было таким же плодотворным вдохновенное творчество. Потому что все, что пишет Рыгор Бородулин, необходимо многим, кто живет сегодня на земле многострадальной Беларуси и в разных других странах.